В Северске расстреляли завод. В Краснопартизанске и Металлисте так и продолжились бои. Из Каменнобродского района Луганска, где вчера легли четыре украинские мины и только чудом никто не пострадал, эвакуировали Дом ребенка. Одним словом, началась новая фаза войны.
Обвинения России в эскалации конфликта, дескать, через наши границы идут на Восточную Украину танковые колонны, разом снял министр иностранных дел РФ Лавров. Он предложил разместить на пунктах пропуска наблюдателей ОБСЕ.
— Мы только за! — заявил «Российской газете» премьер-министр Луганской народной республики Василий Никитин. — Это было бы полезно в плане разрядки ситуации. Как мы можем быть против своих же предложений, которые мы озвучили на трехсторонней встрече в Донецке? Тогда их почему-то не услышали. Правда, и тогда, и сейчас Украина делает все, чтобы мирные инициативы не заработали. Вот и сейчас идет бой возле пограничного пункта пропуска…
— Лупят прямо по жилым домам! Очередь на границу моментально рассосалась. Пункт закрыт. Кто не успел, тот опоздал. Плохо, Юрий, очень плохо!
Не думаю, что наблюдатели захотят работать под такой аккомпанимент. Надо бы отвести войска для начала. А все происходит. Задействованы украинские самоходки и танки. За завтраком в гостинице, где живут журналисты, эта новость обсуждалась с особым интересом. Многие приехали сюда, когда пункт пропуска уже был в руках ополченцев. Печати и бланки миграционных карт сгорели. Украинская сторона тут же объявила, что все те, кто проехал через этот пункт являются нелегалами.
Обстрел Металлиста очень хорошо виден из моего гостиничного окна. После каждого попадания — черный столб дыма. Иногда мины ложатся по двое и по трое. Журналистов на позиции не пускают. Да вряд ли найдется таксист, который согласиться везти их в этот ад. А в аду сидят в блиндажах ополченцы. В двух километрах позиции нацгвардии. Используя перемирие, они закрепились и сейчас мечтают взять покинутую станцию РЛС. Оттуда Луганск как на ладони. Это что-то вроде Пулковских высот кто помнит курс истории ВО.
— Методичным обстрелом противник пытается деморализовать нас, — говорит мне ополченец из окружения, школьный учитель по профессии. — Но мы стоим и стоять будем. Другого выхода просто нет…
Рядом с Металлистом на косогоре частный сектор — район Каменнобродский. Вчера я со своего гостиничного НП хорошо видел, как сюда упали четыре мины. От взрывов поднимались белые дымы. Я их помню еще со Цхинвала. Посмотрел по карте — туда ходит трамвай. Все как в Ленинграде! Но трамвай туда уже не ходил. Кончился пассажиропоток. Взял такси. Навстречу по трамвайным путям колонна с милицейской машиной сопровождения. Это вывозили детей из Дома малютки №2. В окнах нянечки и медперсонал. На руках они держали малюток. Дети войны. А рядом детская больница №4 — она уже давно опустела. Работает только поликлиническое отделение. — Люди-то еще здесь живут вместе с детьми, — сказала мне дежурный врач. — Мы, конечно, их лечим. А детей на госпитализацию отправляем в городскую детскую больницу. Места там есть.
Навстречу бабушка и внучка. Ходили на рынок за капустой. Борщ варить. Катя Бородулина перешла во второй класс. Марья Степановна с ней, пока родители на работе.
— А чего не уезжаете? Тут война начинается…
— Куда мы поедем? Вот наша хата. Ее же разграбят.
— Девочку можно в пионерлагерь пристроить. Или в Крым, или в Ростов.
— Одну я ее не отпущу. Ходила она весь июнь в пионерлагерь при школе. Закрылся он. Сейчас вместе сидим.
Я пообещал их проведать, когда начнутся настоящие бои. С одной стороны ребенка даже при малейшей опасности надо вывозить. А с другой, понять Марью Степановну можно. Всю жизнь в Каменнобродском. Живут одной крепкой семьей. Большой дом. Родители работают на патронном заводе. Кормят семью. Никого у них на белом свете нет. Да и кому они нужны? Стать на старости лет беженцами? Вот и не желает Марья Степановна понимать Порошенко, который задумал выгнать ее из собственного дома. Тут за горой опять ухнуло, и мы расстались.